Автор: Psychoinsomnia
Бета: нет
Пейринг/персонажи: Моран/Мориарти
Рейтинг: G
Дисклаймер: Все принадлежит BBC и Конан-Дойлю
Размер: 558 слов
Саундтрек:
читать дальшеКогда они идут по школе, окружающие размазываются по стенам. Они еще не старшеклассники, у них нет реальной власти - но их боятся. Джим ухмыляется, закидывает кожаную сумку на плечо - Себастьян закатывает глаза, ему претит этот показной пафос, и пихает Мориарти локтем в бок. Джим шипит и поправляет шейный платок, закрывая багровые пятна засосов - от этого движения вздрагивают все, кто хоть раз пытался на них надавить. Джим командует - бей, после того как поправит платок, или одернет манжеты или бьет сам, пока Себастьян стоит в стороне. И потом подает платок, а Джим стирает кровь с рук, она чудится ему сейчас, посреди чистого школьного коридора, она капает с пальцев тяжелыми каплями и Джим улыбается. Широко и весело, в глазах пляшут искры, в глазах бикфордов шнур прогорает до основания, и Себастьян замедляет шаг, тащит Джима за шиворот в туалет, засовывает его голову под струю ледяной воды. Капли оседают на ресницах Джима, их боится не только школа, но и весь район, иногда кажется - весь город. Но никто не знает, что Джим боится просыпаться в темноте, что Себастьян считает ступени и окна, что у них на двоих - шесть часов сна, что они видят мир каруселью.
Они идут, за ними стелется шлейф хаоса. Хаос пахнет хлоркой и серной кислотой, молоком и кровью. Себастьян трогает рукоять ножа-бабочки в кармане, гладит пальцами металлическую поверхность. Ему хочется располосовать белую поверхность листа, он ненавидит математику, губы жжет предвкушение сигареты. Через ряд Джим решает примеры - волосы взъерошены, пальцы в ручке, Себастьян вздыхает, выслушивать всю дребедень насчет формул, разложения и прочей математической херни придется еще долго. Джим мог в момент решить любое уравнение, мог чертить на стенах графики, исписывать руки непонятными закорючками - у них в семье все такие, Себастьян как-то общался с младшим братом Джима, Шелдоном. Мальчишка уже шарил в физике, как профессор и заболтал бы Морана до невменяемого состояния, если бы у Шелдона в комнате не раздался странный механический звук. А потом вернулся Джим и буквально приказал Себастьяну возвращаться в их почти общую квартиру. В тот вечер Себастьян разбил кулаки в кровь - он ненавидел, когда им командуют, но не подчиниться Мориарти не мог. А потом Джим проснулся в темноте, потом было много воды, и она затопила комнату, и продираться сквозь нее было невыносимо трудно, и Джим трясся, пока не ощутил в руке ребристую тяжесть пистолета. Себастьян поклялся себе, что никогда не оставит его - и уже успел пожалеть, но что-то держало его рядом с этим невыносимым придурком.
Потому что он дарует власть. Не над людьми - этим Джим не делился ни с кем, зато Мориарти даровал Морану неизмеримо большее. Власть над собой, власть над всем, что составляло Джима, и это было прекраснее всего, и Себастьян терпел срывающийся на фальцет голос, гремящего Вагнера из колонок, заляпанное карамелью кресло, и включенный ночник возле кровати. Но Себастьян шел за плечом Джима по школе - люди расползались от них в стороны - и знал, что все - восхищенный блеск глаз Джима, багровые пятна засосов Джима, истерики Джима - принадлежит ему. И Морану хотелось прижмурить глаза, но приходилось следовать команде - бей, и Себастьян вкладывал в удар ненависть на Джима. И они снова шли - Джим покачивался от усталости, но говорил-говорил-говорил, и перескакивал с одной темы на другую, и Себастьян курил, стряхивая пепел ударами пальцами, и фонари обходили их стороной, и город расстилался перед ними, как и весь мир. Так говорил Мориарти - и Себастьян верил ему.